Для: ~Hellga~
Фандом: Bleach
Пара: Маюри\Зараки, Айзен\Гин
Условие: Кенпачи-тайчо? что угодно на фразу "непредсказуемый терапевтический эффект"
Примечания: Аффтар извиняется, аффтора клинит. Почему в фике про Зараки так много Гина и Айзена? Я не знаю, они сами вылезли...
Читать?Раздеваются прохожие часы на час
Даже самый унылый улыбнётся хоть раз
Подружек стерегут на остановках, пьют газировки
Покупает цветы самый злобный урод
Размораживает тело самый зимний народ
К чёрту экзамены, к чёрту работу
Хвосты трубой начинается охота
(с)Мультfильмы
Мелодичный звон колокольцев возвестил о том, что Зараки Кенпачи близко. Ичимару Гин покачал головой. Некоторая авантюрная жилка у него, безусловно, была, но ведь авантюрист и самоубийца это не одно и то же?!? А все начиналось так невинно, с простой, обычной и, даже, вульгарной пьянки.
- Знаешь, Гин, я страдаю… - протянул Айзен, разливая по чашкам третий чайник подогретого сливового вина. Ичимару предпочитал саке, от хмельного и сладкого моментально пьянел, становился неуправляем и чересчур говорлив. Но сегодня что-то потянуло и они с бывшим капитаном торжественно напились. Правда, с ними присутствовали еще и лейтенанты, но Момо в самом начале послали с дальним прицелом к Хитсугае, а Кира свалился где-то на середине второго чайника и сейчас услаждал капитанам взгляд своей ангельской, спящей персоной.
- По поводу? – с трудом удерживая на лице улыбку – пространство уже ощутимо качалось – полюбопытствовал альбинос.
- У нас не военная организация, а какой-то кошатник в марте!
- Н-не понимаю, что вас в этом огорчает?
Действительно, эпидемия всеобщей любви накрыла по весне Готей-13 и не отпускала. За отсутствием личной жизни, Гин украдкой потер собственную задницу, капитан пятого отряда замечен не был, к чужому счастью относился терпимо, а серьезных врагов предпочитал изводить более изощренными методами.
- Но у Кенпачи-тайчо никого нет!
Сомнительное утверждение, тем более, что в своего капитана, правда, исключительно платонически, влюблен весь одиннадцатый отряд. К тому же, наличие Ячиру тоже кое о чем говорит, но, в целом, после здравых размышлений, Ичимару согласился.
- Непорядок!
А потом ими был выработан план по строительству личного счастья Зараки Кенпачи. Исписав кучу салфетак и часть пола, оставшись собой очень довольными и залакировав окончательное решение невесть откуда взявшимся холодным ячменным пивом, два бравых капитана разошлись в разные стороны.
На свежем воздухе Гин немного протрезвел, успел испугаться, но природная склонность к безобразиям и пиво, начинающее вступать в химическую реакцию с вином, ударили в голову с новой силой. Ичимару повел носом, растянул губы еще шире и кубарем вылетел под ноги мирно гуляющему капитану.
Тот, от неожиданности, чуть не наступил на щуплого мужчину, но вовремя остановился. Строго говоря, остановил его звонкий вопль Ячиру «Кен-чан, смотри, оно шевелится!».
- Гин? – удивился «Кен-чан».
- Я, - пьяный Ичимару попытался вытянуться во фрунт, вспомнил, что надо делать и снова сжался в комочек, - Там убивают.
- Кого?
- Айзена-саму…
Более идиотского предлога, чтобы заманить «Кен-чана» в нужный закуток, мужчины не придумали.
- Один не справится, - задумчиво притянул Зараки, качая головой. Нежно зазвенели бубенцы. – Надо помочь.
- Кому?
- Убийце. Где, говоришь…
- Там, - слабо сообщил Гин, тыкая пальцем в один единственный коридор, точно заканчивающийся тупиком и не имеющий ответвлений. До него медленно начало доходить, что затея может и не выгореть.
Подождав, пока стихнут тяжелые шаги, путаясь в складках хаори, то и дело натыкаясь на возникающие там и тут стены, пешком, не особо надеясь на шунпо, капитан третьего отряда отправился к казармам восьмого.
Когда он, наконец, с синяком под глазом прибыл на место назначения, битва была в самом разгаре. Кенпачи, бешено сверкая глазами, дрался с Маюри, а бедный, ничего не понимающий директор института только и мог, что судорожно отбиваться и отчаянно материться. А Кен-чан был прекрасен. Гин даже залюбовался сильным телом, совершенно нечеловеческой мощью, бесшабашным весельем и абсолютной уверенностью в победе. Бубенцы выбивали почти барабанную дробь, крыльями огромной бабочки разлетались в стороны рукава накидки. Красавец-мужчина. Но, один поразительный момент. С Маюри, в процессе всего этого безобразия слетела маска, и теперь он стягивал мешающуюся робу. Шикай, кстати тоже почему-то не активировал.
- Что ты ему наврал? – с любопытством спросил Гин у Айзена, который материализовался справа от него, сидя на гребне крыши.
- Не помню, - потер виски Соуске и улыбнулся своей знаменитой доброй улыбкой, - Достал?
Ичимару потрогал синяк и предъявил корзину лепестков сакуры, удачно утащенную прямо из-под носа Нанао-чан. Завтра, конечно, придется извиняться, но дело сделано сейчас.
Маюри, оказавшийся вполне себе привлекательным мужчиной, бешенным зайцем прыгал по двору. Кен-чан, под подбадривающие крики Ячиру, теснил его к стене. К какой конкретно, Гин точно сказать не мог, ибо в глазах все еще двоилось. Он старался не думать о том, как плохо будет завтра. Сейчас же…
- Пора, - скомандовал Айзен, и Ичимару перевернул карзину как раз в тот момент, когда Зараки, приперевший таки к стенке своего врага, вознамерился располосовать тому живот. Лепестки полетели, красиво танцуя в воздухе. Гин все не мог решить, кадриль это, или вальс.
- Полонез, - умиленно вздохнул рядом любовник и альбинос сдался.
А розовый снег все падал, повергая в шок и Маюри и Зараки. И только Ячиру, весело хохоча, бегала по пяточку и швырялась охапками лепестков.
- Ты стащил годовой запас?
- Недельный.
Досматривать они не стали а по-тихому свалили с крыши.
- Ты думаешь…
- Ну, или завтра мы получим несвежий туп капитана двенадцатого отряда и красотка Нэму осиротеет, или наши действия возымеют положительный, непредсказуемый терапевтический эффект.
- Иногда ты меня пугаешь…